"Беларусы живут в ожидании ужаса", — советник Тихановской о жизни в Беларуси и войне в Украине. Интервью

Галина Остаповец

Журналист

Более 85% населения Беларуси не поддерживают свое участие на стороне россии в войне против Украины. Против выступает даже большинство сторонников самоназванного президента Александра Лукашенко. Даже если он отдаст приказ вступить в войну регулярной армии — военные будут сдаваться и переходить на сторону Украины.

Какова же жизнь в Беларуси, власть которой де-факто принимает участие в российской войне против Украины — в интервью Новини.LIVE рассказал старший советник Светланы Тихановской Франак Вячорка.

— Готовы ли белорусы вступить в войну против Украины на стороне россии?

— Согласно опросам, более 85% белорусов против вступления белорусов в войну против Украины. Даже среди поклонников Лукашенко количество тех, кто против составляет до 65%. Это значит, что даже он не успел и не смог убедить своих поклонников.

Есть "пятая колонна" до 10-15%, которые считают, что белорусы должны поддержать россиян, но когда конкретизируете, должны ли они входить на территорию Украины, говорят, что нет.

Это несколько объясняет белорусский характер. Ведь белорусы всегда избегают конфликтов. Они искали компромисс даже во время протестов в 2020 году (против фальсификации президентских выборов Александром Лукашенко. — Ред.). Конечно, были те, кто готов был идти на баррикады, и это нужно было делать, но большинство искало компромисс. И Лукашенко вынужден подстраиваться под такую особенность общества.

С одной стороны, в россии он говорит, что "мы с вами", "поляки — наши враги", а в Беларуси говорит, что "только благодаря мне нас не втянули в войну". И его поклонники говорят "О, Лукашенко — молодец. Он спас нашу страну от войны". В таком информационном пузыре варится большая часть общества.

— Белорусы говорят, что пытаются читать новости на украинских ресурсах, но потом чистят всю историю.

— Чтобы выжить в Беларуси, нужно быть очень осторожным и не оставлять никаких следов в информационном пространстве. Многие не просто чистят историю, а удаляют все аппликации, ведь экстермистским стало все. Официально у нас 140 террористов — это блоггеры и активисты. Более 350 медиа и разных информационных каналов признаны экстремистскими. Подписка на них может стоить 2-6 лет заключения. Поэтому люди все чистят, никто ни на что не подписывается.

В Белоруссии задержать могут даже на входе в метро и там же проверить телефон. Если есть любая подписка на украинский или на белорусский канал — все, пиши-пропало. Поэтому сложно понять реальное протестное настроение населения.

— Наверное, белорусы даже боятся обсуждать войну и события в стране?

— Да, тихо говорят на кухне. Как люди жили во время сталинских репрессий? Правду говорили только в узком кругу, а утром ждали, кого заберут и читали новости, кого забрали ночью. Так сейчас живет большинство белорусов в ожидании — какой ужас произойдет завтра.

— Сколько белорусов уехало из страны из-за такого прессинга?

— Уехали журналисты и активисты, лидеры общественных организаций, некоторые из политических активистов. Многие остались, просто стали непубличными. Сейчас пошли (имеется в виду аресты. — Ред.) по аналитикам и экспертам. Все, кто хоть раз появляется на YouTube, все, будь готов и собирай вещи или в СИЗО, или за границу.

Но даже те, кто за границей активно работают. Белорусы достаточно живучие. Лукашенко, вероятно, не ожидал, что общество так быстро сможет переродиться и продолжать работу.

— Белорусские военные могли воевать в Украине за деньги?

— Наемники могут быть всегда. К российским операциям в Сирии вербовали и белорусов, и украинцев, а также из Западной Европы лица российского происхождения. Это ничего не значит, ведь всегда есть безумцы и психи.

В начале войны украинцы путали белорусов с чеченцами из-за зелено-красного флага. Но чтобы белорусы системно воевали какой-то группой, таких доказательств не было. Пропаганда заинтересована, чтобы ссорить между собой украинцев и белорусов. Хочется, чтобы белорусы показали себя достойно. Мы продемонстрируем и поддержку, и солидарность украинскому народу, чтобы спасти наше доброе имя.

— Если предположить, что белорусская армия заходит на территорию Украины с северных границ, что тогда будет в Беларуси?

— Теоретически вместе с российскими диверсионными группами на территорию Украины могут войти силы специальных операций. Это спецгруппы КГБ, охрана президента (имеется в виду структура — Ред.), выполняющие его личные приказы. Но не регулярная армия. Насколько долго они пробудут в Украине, я не знаю, потому что морали и понимания, зачем воевать там, среди них нет. В общем, как показывает история, белорусы не лучшие наемники. Поэтому их "вторжение" продлится недолго. Это может быть какая-то показательная операция, чтобы опозорить и замазать Беларусь в кровь.

Если же заставят войти в эту войну несколько тысяч военных или какую-то часть регулярной армии, это может привести к неожиданным последствиям. Многие будут сдаваться и переходить на сторону Украины. Похожий случай был на прошлой неделе с офицером пограничных войск Беларуси, который перешел на сторону Украины, отметив, что таких как он много. И я в это верю.

В целом те, кто сейчас находятся в Беларуси, заложники. Уехать оттуда невозможно даже через россию. Сбежать через лес и болота тоже сложно.

— Уехать из Беларуси не могут все или только силовики и военнообязанные?

— Все госслужащие, студенты государственных вузов не могут уезжать без разрешения начальства, ректоров и деканов. Сейчас вводится новый закон, согласно которому без разрешения территорию Беларуси не смогут оставить более 50% белорусов. В первую очередь это военные, имеющие хоть какой-то доступ к секретам, а эту форму заставляют подписывать каждого, даже когда в его работе нет никаких секретов. Это значит, что людей будут держать в изолированных пространствах еще больше, чем раньше. Как в советское время.

— Верно ли, что военнообязанным белорусам приходят повестки явиться на военные собрания?

— Такие повестки есть, но не массово. Это не мобилизация. В большинстве своем это делается в южных регионах Беларуси, где и тестируется реакция общества. Приглашают на собрание т.н. теробороны, но это пока фикция. Ведь войско не может принять больше людей, чем есть. Даже срочникам не хватает базовых вещей — кроватей и автоматов. Все эти разговоры Лукашенко о том, что мы увеличим армию до 80 тыс. человек, — ложь. Они не в состоянии.

Даже если введут всеобщую мобилизацию и повестки начнут приходить десяткам тысяч человек, это может вызвать панику среди белорусского населения. Воевать точно никто не хочет. Согласно опросам, более 80% переживают, что белорусам придется идти на войну в Украине. Это может привести к расколу в элитах, а Лукашенко может утратить стабильность.

— Насколько снизился уровень жизни в Беларуси и как это влияет на людей?

— Если в декабре 21% белорусов испытывали влияние санкций, то теперь таких 49%. Люди не могут уезжать из страны, исчезли бренды из магазинов, задерживают зарплаты. Белорусы обвиняют в санкциях или Лукашенко или войну, а не демократические силы внутри страны или Запада. Это важно.

С другой стороны, это не всегда ведет к политической мобилизации, потому что, когда люди начинают думать, как прожить день, у них нет возможности думать, как организовать группу активистов, чтобы что-то вместе сделать.

Поэтому мы сейчас ищем другие формы борьбы, например, партизанскую, чтобы те, кто хочет перемен, могли себя показать.

— Если белорусская армия таки вступит в войну против Украины на стороне россии, пойдут ли белорусы на протесты?

— Все протесты, которые нужно было провести, мы провели в 2020 году. На улицах было 1,5 млн человек, но эта массовость так и не помогла устранить режим.

Выход людей на улицы ведет к жертвам, массовым посадкам, но не привел к переменам. Мы организовали около 15 массовых маршей по всей стране. В результате 55 тысяч человек были задержаны, более 300 тысяч активных людей уехали.

Поэтому сейчас следует действовать разумнее и подпольнее — парализовать государственную систему и государственные органы и деморализовать людей вокруг Лукашенко. Нам обязательно нужен раскол элит, чтобы люди вокруг него начали бежать и понимали, что будут отвечать и за его поступки.

Многие работы производят киберпартизаны, люди на местах. К примеру, саботируют и не выполняют решений и указаний.

"БелАЗ" (один из крупнейших в мире производитель карьерной техники. — Ред.) за этот год не продал ни одного самосвала. И это без влияния санкций. Люди просто не хотят продавать. Зачем это делать и давать дополнительные миллионы долларов лукашенковскому режиму? Такой протест в форме саботажа тоже дает свой эффект. Лукашенко, благодаря государственной экономике, подкармливал своих людей и поклонников. Сейчас он этого делать не может, свободных денег в бюджете нет. А путин ему тоже не будет давать, сколько нужно.

— Какова жизнь у простых белорусов?

– Ухудшилось. Зарплаты (300-500 долларов — Ред.) были низкими и без санкций, а теперь людей и вовсе отправляют в отпуска. Вместо 5 рабочих дней дают 3.

— Как консолидируете общество и что, в частности, делает Светлана Тихановская, советником которой вы являетесь?

— Теперь формы протеста следует выбирать очень осторожно и искать такие кампании, которые не приводят ко многим жертвам. Они не всегда мобилизуют, а наоборот, демобилизуют общество. Например, тех же рельсовых партизан могут демонстративно расстрелять (трем белорусам, которые повредили железнодорожный путь, чтобы приостановить поставки российского оружия и техники в Беларусь, а затем в Украину, грозит смертная казнь. — Ред.).

Они никому не навредили, никого не ранили, просто сожгли релейный шкаф, а им хотят устроить показательный суд и расстрел. Цель — запугать других

Поэтому важно найти формулу постоянного давления на режим, пользоваться международными инструментами правосудия, информационными кампаниями. Нам важно изменить понимание, что я белорус не просто против войны, я против белорусской агрессии. Это очень большая работа в условиях конкуренции с русской пропагандистской армией.

— Чем занимается Тихановская?

— Постоянно общается с разными группами общества — учителями, врачами, много работы на звонках. Был визит в Польшу, открыли офис в Киеве, чтобы строить отношения с украинскими властями, ведь у нее нет ясной стратегии в отношении Беларуси, и это очень заметно. Белорусы и украинцы понимают ситуацию по-разному, и эту дискомуникацию следует исправить. Работать с Офисом Зеленского по этому направлению. Однако это нужно было делать еще год назад, а не сейчас.

— Офис Зеленского идет на контакт?

— На рабочем уровне есть контакт с советниками Офиса Зеленского, МВД, миграционной службой. Многие белорусы теперь имеют проблемы и заблокированы счета из-за своего паспорта. Среди них немало тех, кто помогает Украине. Мы понимаем Украину в этом плане, но попытаемся спасти тех, кто активно помогает вам, чтобы они могли это делать дальше.

С самим Зеленским встречи у Тихановской не было. Я так понимаю, проблема с украинской стороны — они не хотят провоцировать Лукашенко. Не думаю, что после начала войны это еще актуально. Напротив, такая встреча была бы очень хорошим сигналом для украинского и белорусского народов. Но что-то их сдерживает.

— Запросы на встречу с Зеленским были?

— Конечно, это делается на дипломатическом уровне. Есть ежедневная коммуникация через дипломатов, представителей правительства. Когда сторона готова к встрече, она организуется, ищется формат. Как только такая готовность будет с украинской стороны, встреча состоится. Светлана Тихановская готова была ехать в Киев раньше, еще год назад и после войны. Но с украинской стороны была просьба этого не делать.

Читайте Новини.LIVE!

Подписаться Подписаться